Дэймон Хоровиц преподаёт философию в проекте «Университет в тюрьме», который делает университетские курсы доступными для заключённых тюрьмы Сен-Квентин. В своём мощном коротком выступлении, он рассказывает историю о том, как понятия о "хорошем и плохом" перестают быть абстракцией и становятся личным опытом человека.
Знакомьтесь, это Тони. Он мой студент. Он примерно моего возраста, он — заключённый в тюрьме Сен-Квентин. Однажды, когда Тони было шестнадцать: «Это был мамин пистолет. Я просто хотел показать его, чтобы напугать этого типа. Он взял наши деньги, мы отнимем его деньги. Будет ему наука. В последнюю минуту, я думал: “Нельзя это делать, это неправильно.” Мой друг: “Ну, давай же, давай”. Я сказал: “Хорошо, давай”». Эти два слова Тони будет помнить долго, потому что следующее, что он слышит — выстрел. Этот тип на земле, лужица крови. Убийство с отягчающими обстоятельствами. От 25 до пожизненного, условно-досрочное в 50, если повезёт, а везения Тони не ощущает.
Когда мы встретились на моём курсе философии в тюрьме, и я сказал: «На наших уроках мы будем обсуждать основы этики», Тони меня перебил: «Ну и чему ты меня научишь — что такое хорошо и что такое плохо? Я знаю, что такое плохо. Я совершил плохой поступок. Каждый день, каждый, кого я встречаю здесь, и даже каждая стена, напоминают мне, что я неправ. И если я когда-нибудь отсюда выйду, на мне всегда будет клеймо. Я — осуждённый. Меня заклеймили “плохой”. Что нового ты можешь сказать мне о хорошем и плохом?»
Я ответил Тони: «Извини, но всё ещё хуже, чем ты думаешь. Ты думаешь, ты знаешь, что такое хорошо и что такое плохо? Ну, скажи мне, что такое плохо? Нет, мне не нужен пример. Я хочу знать суть плохого, саму идею «неправоты». В чём она заключается? Что делает нечто неправильным? Откуда мы знаем, что это плохо? Может у нас разные мнения. Может один из нас неправ насчёт плохого. Может ты, может я, но мы тут не спорить собрались, у каждого есть своё мнение. Мы здесь, чтобы учиться. Наш враг — бездумность. Это и есть философия».
И для Тони что-то поменялось. «Может быть я неправ. Мне надоело быть неправым. Я хочу знать, что такое плохо. Я хочу знать, что я знаю». Сейчас Тони видит суть философии, суть, которая начинается с любопытства, которое Кант называл «восторг и восхищение звёздным небом над головой и моральным законом внутри нас». Что такие существа, как мы могут знать о таких вещах? Это философия, которая переносит нас назад к началам существования, Хайдеггер называл это «всегда сущее». Это философия, ставящая под сомнение суть и причины нашей веры, то, что Сократ называл «исследованная жизнь». Сократ, достаточно мудрый, чтобы знать, что он ничего не знает. Сократ умер в тюрьме, не поступившись своей философией.
Итак, Тони начинает делать домашнее задание. Он изучает свои «что» и «почему», свои причины и взаимосвязи, свою логику, свои заблуждения. Оказывается, у Тони есть способности к философии. Его тело в тюрьме, но его ум — на свободе. Тони изучает онтологически беспорядочное, эпистемологически тревожное, этически сомнительное, метафизически смешное. Это Плато, Декарт, Ницше и Билл Клинтон.
Когда он сдаёт мне свою экзаменационную работу, в которой рассуждает о том, что категорический императив, возможно, слишком бескомпромиссный, чтобы разрешать повседневные конфликты, и просит меня сказать ему, не поэтому ли мы приговорены к нравственному несовершенству, я отвечаю: «Я не знаю. Давай это обдумаем». Потому что в этот момент на Тони нет клейма, есть только мы, стоящие рядом. Это не профессор и осуждённый, это два ума, готовых философствовать. И я говорю Тони: «Хорошо, давай».
