Мадлен Олбрайт о том, как быть женщиной и дипломатом
Бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт честно рассказывает о политике и дипломатии и высказывает мнение, что проблемы женщин заслуживают центрального места в международной политике. Будучи далеко не простыми вопросами, говорит она, женские вопросы часто оказываются самыми сложными, напрямую касающимися жизни и смерти. Откровенная и забавная сессия вопросов и ответов, которую провела Пэт Митчелл в Центре Пелей.
Мадлен Олбрайт: Это разбитый "стеклянный потолок".
ПМ: О. Хороший выбор, я бы сказала, для TEDWomen.
МО: По утрам, когда я встаю, я трачу много времени, пытаясь представить, что сегодня произойдёт. Никаких брошей не было бы, если бы не Саддам Хусейн. Я вам расскажу, как это произошло. Я поехала в ООН как посол. Это было после войны в Персидском заливе, а я была проинструктированным послом. Прекращение огня было достигнуто путём серии санкций, а я получила инструкции постоянно говорить совершенно ужасные вещи о Саддаме Хусейне, чего он, конечно, заслуживал - ведь он вторгся в чужую страну. И вдруг в газетах Багдада появилось стихотворение, в котором меня с чем только ни сравнивали, но главное - меня назвали непревзойдённой змеёй. А у меня оказалось змеиная брошь. И я надела её, когда мы обсуждали Ирак. (смех) И когда я вышла к журналистам, они нацелились на неё: "Почему это у вас змеиная брошь?" Я сказала: "Потому что Саддам Хусейн сравнил меня с непревзойдённой змеёй". И тогда я подумала, что ж, это забавно. И я пошла и накупила брошей, которые отражали бы всё, что ожидало нас, на все случаи жизни. Вот как это началось.
ПМ: И велика ли коллекция?
МО: Довольно велика. Сейчас коллекция путешествует. Сегодня она в Индианаполисе, а до этого она побывала в Смитсоновском музее. А к ней прилагается книга "Разгадай мои броши".
(смех)
ПМ: Отличная идея. Я помню, когда Вы стали первой женщиной - государственным секретарём, все вечно обсуждали Ваши наряды, Ваш внешний вид - это случается со многими женщинами, особенно, когда они оказываются первыми женщинами в такой должности. Как Вы себя чувствовали в связи со всем этим?
МО: О, это довольно неприятно, потому что никто никогда не описывает, во что одет мужчина. А за моим гардеробом люди следили внимательно. Интересно, что, прежде чем я попала в Нью-Йорк как посол ООН, я разговаривала с Джин Киркпатрик (она был послом до меня), и она сказала: "Избавься от своих профессорских костюмчиков. Выходи в свет и выгляди, как дипломат". Эти слова дали мне возможность пройтись по магазинам. Но, тем не менее, мне задавали кучу вопросов, типа: "Вы носили шляпку? Насколько коротка была ваша юбка?" И ещё кое-что - если помните, Кондолиза Райс однажды надела сапоги, и её за это раскритиковали. Но ни одного парня ни разу не подвергали критике. Но это ещё ерунда.
ПМ: Для всех нас, мужчин и женщин, важно найти собственный путь определения своей роли, а потом сыграть её так, чтобы оставить след в мире и сформировать будущее. Как Вы удерживали равновесие между ролью жесткого дипломата и ясного голоса нашей страны для всего остального мира, и что Вы думали о себе, как о матери, бабушке, воспитательнице? Как Вы справляетесь с этим?
МО: Знаете, было забавно, когда меня спросили, каково это быть первой женщиной-госсекретарём, через несколько минут после оглашения результатов голосования. И я сказала: "Ну, я уже 60 лет женщина, и всего несколько минут - госсекретарь". Так и пошло. (смех) Но, вообще-то, я счастлива, что я женщина. И вот что случилось - я думаю, здесь есть люди, которые знают, каково это - я пошла на первую встречу, первую в ООН. Тогда-то все это и началось, потому что это очень "мужская" организация. И вот сижу я там - а там было 15 членов Совета безопасности - и 14 мужчин сидят и смотрят на меня, и я подумала - ну, вам знакомо это ощущение - хочется почувствовать атмосферу, понять, нравлюсь ли я им, и смогу ли я сказать что-нибудь умное? И вдруг я подумала, подождите-ка, я сижу за табличкой "Соединённые Штаты". И если я сегодня промолчу, то голос США не будет услышан. У меня впервые появилось чувство, что я должна выйти из привычных рамок, из своего обычного, зажатого женского состояния, и решила, что мне придётся говорить от имени моей страны. А потом это случалось ещё не раз в других ситуациях, но, я считаю, что быть женщиной - это, во многих случаях, большое преимущество. Я думаю, у нас более счастливый жребий в личных отношениях, и уж во всяком случае, очевидно, у нас есть способность говорить обо всём прямо, если нужно. Но я должна сказать вам, моя младшая внучка, когда ей в прошлом году исполнилось 7 лет, сказала своей маме, моей дочери: "Ну, и что такого, что бабушка Мэдди - госсекретарь? Только девочки могут быть секретаршами государств".
(смех)
(аплодисменты)
ПМ: Потому что в её жизни - (МО: Это так и будет)
ПМ: Это же серьёзное изменение. Поскольку Вы путешествуете по всему миру довольно часто, как Вы оцениваете мировое восприятие положения женщин и девочек? Где мы теперь?
МО: Я думаю, мы постепенно меняемся, но, очевидно, в мире ещё полно стран, в которых ничего не изменилось. Поэтому мы должны помнить, что в то время, когда у многих из нас появились большие возможности - и, Пэт, ты же настоящий лидер в своей области - на свете много женщин, которые не могут заботиться о себе, нам надо понять, что женщины должны помогать друг другу. И что же я чувствовала - я смотрела на это с точки зрения национальной безопасности - когда я была госсекретарём, я решила, что проблемы женщин должны занять центральное место в американской международной политике, не только потому, что я феминистка, но потому, что я верю, что государства, в которых женщины имеют политическую и экономическую власть, живут лучше, ценности передаются из поколение в поколение, ситуация со здоровьем лучше, образование лучше, экономическое процветание сильнее. Поэтому я считаю, что это обязывает нас - тех из нас, кто живёт в странах, в которых у нас есть экономический и политический голос, - это обязывает нас помогать другим женщинам. Я посвятила себя этому и в ООН, и позже на посту госсекретаря.
ПМ: Вы чувствовали сопротивление, когда поставили женские проблемы в центр международной политики?
МО: Некоторые сопротивлялись, да. Я думаю, что они считали это простым вопросом. Главное, я думаю, что женские проблемы - самые сложные, потому что, с какой стороны ни посмотри, это вопросы жизни и смерти, и потому, что, как я сказала, это стержень нашего подхода ко многим вопросам. Ну, например, войны, которые начались в то время, когда я была у руля, в большинстве из них главными жертвами стали женщины. Например, когда я начинала, были конфликты на Балканах. Боснийских женщин насиловали. Мы сумели учредить военный трибунал, который занимался именно такими делами. И, кстати, то, что я сделала тогда, я только начала работать в ООН, и, пока я была там, в ООН было 183 страны. Сейчас уже 192. Это был один из первых случаев, когда мне не пришлось готовить самой. Я сказала ассистенту: "Пригласите других женщин - постоянных представителей". И я думала, что, когда доберусь до дома, там будет много женщин. И вот я пришла, а там всего шесть женщин из 183 членов. Эти женщины были из Канады, Казахстана, Филиппин, Тринидада и Тобаго, Ямайки, Лихтенштейна - и я. И, как американка, я решила устроить закрытое собрание фракции. (смех) И вот мы установили её - и назвали себя G7, Большой Семёркой.
(смех)
ПМ: Девушка номер семь? (МО: Девушка номер семь).
МО: И мы лоббировали женские вопросы. Нам удалось заполучить двух женщин-судей в этот военный трибунал. И они сумели доказать, что изнасилование - это одно из орудий войны, и что это преступление против человечества.
(Аплодисменты)
ПМ: Оглядываясь на мир, вы видите, что во многих случаях - на Западе, конечно, - женщины занимают всё больше высоких постов, и даже в других местах некоторые барьеры стали падать, но до сих пор в мире столько насилия, столько проблем, и всё же мы всё время узнаём, что всё больше женщин принимают участие в переговорах. Вы сами сидели за столом переговоров, за которым не было, за которым, возможно, были Вы - один голос, может, ещё один или два. Вы верите, и если да, то почему, в то, что произойдёт значительный сдвиг в таких проблемах, как насилие, и как разрешение военных конфликтов на постоянной основе?
МО: Я считаю, что, когда женщин больше, тон беседы меняется, как меняются и цели разговора. Но это не означает, что весь мир станет на много лучше, если им будут править только женщины. Если вы так думаете, вы забыли, каково вам было в старшей школе. (смех) Но самое главное - есть путь приглашения большего количества женщин на переговоры, и есть попытка достигнуть некоторого понимания. Например, когда я поехала в Бурунди, мы собрали вместе женщин народов тутси и хуту, чтобы поговорить о некоторых из проблем, которые тогда имели место в Руанде. И я думаю, способность женщин ставить себя - я считаю, мы гораздо лучше умеем ставить себя на место другого человека и у нас больше эмпатии. Я думаю, нам помогает, нас поддерживает присутствие других женщин.
Когда я была госсекретарём, кроме меня было только 13 женщин-министров иностранных дел. И было приятно, когда одна из них оказывалась на переговорах. Например, нынешняя президент Финляндии, Тарья Халонен, раньше была министром иностранных дел, и, на определённом этапе, она возглавляла Евросоюз. И это было просто потрясающе хотя бы по одной причине, я думаю, вы поймёте. Мы поехали на встречу, и мужчины из моей делегации, когда я говорила: "Знаете, у меня ощущение, что мы должны что-то с этим сделать", - переспрашивали: "Что значит, у вас "ощущение"?" А Тарья сидела тогда напротив меня. И вдруг, когда мы говорили о контроле над вооружением, она сказала: "Ну, у меня ощущение, что мы должны сделать вот так". И до моих коллег-мужчин вдруг вроде как дошло. Но я думаю, что действительно очень полезно, когда в международной политике присутствует критическая масса женщин. И ещё, я думаю, очень важная мысль: значительная дола национальной политике безопасности - это не просто международная политика, а ещё бюджеты, военный бюджет и то, как выплачиваются долги государств. И если ряд постов в международной политике занимают женщины, они могут поддерживать друг друга в момент принятия решений по бюджетам в своих странах.
ПМ: И как же тогда нам достичь баланса, который мы ищем в мире? Больше женщин за столом переговоров? Больше мужчин, которые верят, что гармония - самое лучшее решение?
МО:Ну, вот что я думаю: я председатель совета директоров Национального демократического института, который оказывает поддержку женщинам-кандидатам. Я думаю, нам надо помогать обучать женщин других стран работать на государственных постах, чтобы понять, каким образом они могут действительно развить политический голос. Я думаю, мы должны оказывать поддержку при создании коммерческих организаций, да и просто поддерживать друг друга. Я очень сильно люблю одну поговорку, поскольку я человек такого поколения, верьте или не верьте, когда я начинала, некоторые женщины критиковали меня: "Почему ты не участвуешь в родительском комитете?" или "Разве твои дети не страдают оттого, что ты не проводишь с ними всё время?" И я думаю, что мы склонны вгонять друг друга в чувство вины. Я даже думаю, что "виновата" - это женское отчество. И я думаю, что необходимо помогать друг другу. И я верю, что в аду есть специальное место для женщин, которые не помогают друг другу.
(Аплодисменты)
ПМ: Что ж, госсекретарь Олбрайт, надеюсь, Вы попадёте в рай. Спасибо, что были сегодня с нами.
