Джейн Гудалл не нашла недостающее звено, но подошла к нему ближе, чем кто-либо. Специалист по приматам считает, что единственная настоящая разница между людьми и шимпанзе состоит в уровне сложности нашего языка. Она призывает нас воспользоваться этим преимуществом, чтобы изменить мир.
Доброе утро. Прежде всего, хочу сказать, как прекрасно было здесь находиться все эти дни. И во-вторых, я считаю большой честью подвести итог этого замечательного собрания людей и прекрасных лекций, и докладов. Мне кажется, моё выступление во многом созвучно тому, что я услышала.
Я тронулась в путь - и приехала сюда прямо из глубины тропических лесов Эквадора, где я была - а туда можно добраться только на самолете - там живут аборигены с раскаршенными лицами и перьями попугаев в головных уборах. Эти люди борются за то, чтобы оградиться от нефтяных компаний, и добиться, чтобы дороги не проходили через их леса. Они борются за то, чтобы продолжать жить в лесах, так как они всегда жили, в чистом мире, в мире, который не загрязнен. И мне было так удивительно, и это очень подходит под темы лекций TED, то, что здесь, прямо посреди тропического леса были солнечные панели - первые в этой части Эквадора - они были установлены для работы водяных насосов - с тем, чтобы женщинам не приходилось ходить за водой. Вода была очищена, но поскольку солнечных панелей очень много, им удалось скопить много электроэнергии. И таким образом в каждом доме - кажется, там их было восемь - был свет, если я не ошибаюсь, - целых полчаса каждый вечер. И старейшина в парадной одежде - с лаптопом. (Смех) И этот человек, он был во внешнем мире, потом он вернулся и говорил: "Знаете, мы вдруг перескочили в совершенно новую эру. 50 лет назад мы даже не знали о белых людях, а сейчас вот они мы - и у нас лаптопы, и чему-то мы можем у современного мира научиться. Мы хотим знать про здравоохранение. Мы хотим знать про других людей - нам интересно. Мы хотим изучить другие языки. Мы хотим знать английский, французский, и пожалуй, китайский, у нас есть талант к изучению языков".
И вот он со своим маленьким лаптопом борется против мощного давления - из-за долга - внешнего долга Эквадора - он борется с давлением со стороны всемирного банка, международного валютного фонда, и конечно с теми, кто хочет вырубить леса и вывезти нефть. И вот я прямо оттуда приехала прямо сюда. Однако поле моей профессиональной деятельности относится к другому виду цивилизации - ее нельзя в действительности назвать цивилизацией. Другой образ жизни, и другие существа.
Мы с вами говорили ранее - это была замечательная лекция Уэйда Дэвиса о разных человеческих культурах во всем мире - но мир состоит не только из человеческих существ, он состоит и из других животных тоже. И я предлагаю привнести это в конференцию TED - как я и всегда делаю повсеместно - голос животного царства. Чаще всего мы видим всего несколько слайдов или кусочек фильма, но у этих существ есть голоса, и эти голоса имеют смысл. И еще я хочу поприветствовать вас, как делают это шимпанзе в лесах Танзании - У, у, у , у, у, у, у, у, у, у! (аплодисменты)
Я изучала шимпанзе в Танзании с 1960 года. За это время повились современные технологии, которые сильно изменили то, как работают биологи в полевых условиях. Например, несколько лет назад в первый раз мы смогли, просто собрав образцы экскрементов и проанализировав их - чтобы составить профиль ДНК - в первый раз мы смогли выяснить, какие из мужских особей шимпанзе приходятся отцами каким детенышам. Потому что в обществе шимпанзе весьма высок промискуитет. Так что открывается целая новая область исследований. Еще мы используем GSI - географический - как его там называют - для определения ареала распространения шимпанзе. И мы используем - как вы можете видеть, я не слишком вникаю в эти конкретные инструменты - мы используем изображения, полученные через спутники, чтобы иметь представление о вырубке лесов в этой области. И, конечно, есть инструменты для работе в инфракрасном спектре, чтобы можно было наблюдать за животными ночью, и оборудование для видеозаписи, и аудиозаписывающее оборудование становится легче и лучше. Так что, во многом мы можем делать то, чего мы не могли, когда я начинала работать в 1960 году. В особенности когда мы изучаем шимпанзе и других выокоразвитых животных в неволе, современные технологии помогают нам исследовать верхние уровни познавательных способностей у этих животных.
И мы сейчас знаем, что они способны на представления, которые мы сочли бы абсолютно научно невозможными, когда я начинала работать. Я думаю, что самый способный шимпанзе из живущих в неволе, в смысле интеллектуальных способностей, - это Аи из Японии - ее имя означает "любовь" - и у нее есть замечательно понимающий партнер, работающий с ней. Она обожает компьютер - она оставляет все: группу, и воду из-под крана, и деревья, и все остальное. И она приходит посидеть за компьютером - она как ребенок, подсевший на видео игры. Кстати, ей 28 лет, и с экраном и с тач-падом она работает быстрее, чем многие человеческие особи. Она умеет производить очень сложные операции, и у меня нет времени их описывать, но самое примечательное - это то, что ей не нравится делать ошибки. Если у нее плохой день, и она набрала мало очков, она подоходит и барабанит по стеклу - потому что она не может видеть экспериментатора - и просит, чтобы ей дали еще одну попытку. И она сосредотачивается - изо всех сил минут на 20 или даже больше, и хочет снова делать все то же самое, только для получения удовлетворения от хорошо сделанного дела. Еда для нее не важна - она получает крошечное вознаграждение: что-то вроде одной изюминки за правильный ответ, но она будет работать без вознаграждения, если с ней заранее договориться. То есть вот, пожалуйста - шимпанзе за компьютером. Шимпанзе, гориллы и орангутанги также учат человеческий язык глухонемых.
Но самое главное, когда я впервые оказалась в Гомбе в 1960 году (я помню все, как будто это было вчера), в первый раз, когда я шла сквозь заросли - шимпанзе по большей части убегали от меня, хотя некоторые уже немножко привыкли - и я вдруг увидела темный силуэт, склонившийся над термитником, и я направила на него свой бинокль. К счастью, это был взрослый самец, которого я назвала Дэвид Грейбирд -- и, кстати, в то время в науке считалось, что не надо давать шимпанзе имена, что надо давать им номера, что это будет более научно. Во всяком случае - это был Дэвид Грейбирд - я увидела, что он отрывал небольшие кусочки травы и использовал их для вылавливания термитов из их подземных гнезд. И не только это - иногда он срывал веточку с листьями, и обрывал эти листья. Модификация предмета и приспособление его для определенных целей - начало производства орудий труда. Я была так взволнована этим открытием, потому что в то время считалось, что люди и только люди способны производить орудия труда.
Когда я училась, мы определяли человека как производителя орудий труда. Так что когда мой руководитель Луи Лики услышал эту новость, он сказал: "Мы должны заново дать определение человеку и орудиям труда, либо признать, что шимпанзе - тоже люди". (Смех) Мы знаем, что только в Гомбе шимпанзе используют объекты есть, по крайней мере, девять способов, в разных целях, по крайней мере, девятью различными способами. Кроме того, мы знаем, что в разных частях Африки, везде, где проводились изучения шимпанзе, были обнаружены соврешенно различные типы поведения с использованием орудий труда. И поскольку кажется, что эти схемы передаются из поколения в поколение через наблюдение, подражание и применение - это и есть обозначение человеческой культуры. И мы приходим к выводу, что за те 40 с лишним лет, что мы изучаем шимпанзе и других человекообразных обезьян, и, как я говорю, иных млекопитающих со сложным мозгом и общественными системами, мы находим, что в конце концов не существует четкой линии, отделяющей людей от остальных представителей царства животных. Это очень нечеткая черта. И она становится все менее четкой, по мере того, как мы видим, что животные способны делать что-то, что мы, в гордыне своей, привыкли считать исключительно человеческой привилегией.
Шимпанзе - нет времени обсуждать их удивительные жизни - но у них длинное детство: пять лет грудного кормления и сна с матерью, а затем еще три, четыре или пять лет эмоциональной зависимости от нее, даже когда рождается следующий детеныш. Важность обучения в это время, когда поведение гибко - а в обществе шимпанзе есть чему обучаться. А долговременные родственно-дружеские узы, которые они развивают во время длинного периода детства с матерью, братьями и сестрами, и которые могут длиться всю жизнь, которая, бывает, достигает 60 лет. В неволе они могут прожить и дольше 60 лет, в дикой природе мы их наблюдаем пока что только 40 лет. Мы узнали, что шимпанзе способны на сочувствие и альтруизм. Мы находим в их чрезвычайно богатом невербальном общении - у них есть масса звуков, используемых в разных обстоятельствах, но они также используют прикосновение, позы, жесты - и что же они делают? Они целуются, обнимаются, держатся за руки. Они похлопывают друг друга по спине, хвастают, грозят кулаком - то же, что делаем и мы, и они используют все это в подобных контекстах. У них очень продвинутая система сотрудничества. Иногда они охотятся - не очень часто, но когда охотятся, то проявляют сотрудничество высокого уровня, и они также делят добычу. Мы находим, что они показывают эмоции, похожие - может быть иногда те же самые, что используем и мы, говоря о счастье, печали, ужасе, отчаянии. Им знакомы страдания - физические и психические.
У меня сейчас нет времени, чтобы углубляться в доказательства вышеназванного для вас, кроме того, что способнейшие студенты в лучших университетах изучают эмоции животных и типы личности животных. Нам известно, что шимпанзе и некоторые другие животные способны узнавать себя в зеркале - себя в отличие от других. У них есть чувство юмора, и это вещи такого рода, которые традиционно считались прерогативой человека. Но это учит нас новому уважению - и новому уважению не только по отношению к шимпанзе, мне кажется, но и к другим удивительным животным, с которыми мы делим эту планету. Как только мы будем готовы признать, что в конце концов, мы не единственные существа с типами личности, умом, и, что важнее всего - чувствами, и когда мы начнём думать, о том, как мы используем и эксплуатируем многих других чувствующих и разумных существ на этой планете, и поймём, что нам есть чего стыдиться, во всяком случае, мне - очень стыдно. Самое печальное, эти шимпанзе - которые, возможно, более других тварей научили нас смирению - в естественных условиях исчезают, и очень быстро. Они исчезают по причинам, которые очень хорошо известны всем, сидящим в этом зале.
Вырубка лесов, увеличение населения людей, для которого требуется больше земли. Они исчезают потому, что некоторые деревообрабатывающие компании начисто вырубают леса. Они исчезают в сердце своего естественного ареала в Африке, потому что международные лесозаготавливающие компании пришли и сделали дороги, так же, как они хотят сделать и в Эквадоре, и в других местах, где леса все еще не тронуты, чтобы вывезти древесину и нефть.
В бассейне Конго и других местах это привело к тому, что называют охотничьим мясным промыслом. Это означает, что сотни или тысячи лет люди жили в этих лесах или иных условиях в гармонии с миром, убивая животных только для того, чтобы прокормить себя и свою семью -- теперь, благодаря дорогам охотники приходят и из городов. Они убивают всех, все, что движется, и все, что больше крысы размером - вялят или коптят. Теперь у них есть транспорт, они грузят все это на большие грузовики и везут в город продавать. И люди платят за дичь больше, чем за мясо домашних животных - это культурное предпочтение. Это не жизнеспособная система, гигантские лесозаготовительные лагеря требуют мяса, и охотники-пигмеи бассейна Конго, которые жили в гармонии с природой столько столетий, теперь развращены. Им дали оружие, они охотятся для лесозаготовителей, они получают деньги. Их культура разрушается вместе с теми животными, на которых она держится.
Когда лесозаготовительный лагерь съезжает, ничего не остается. Мы уже говорили об утрате человеческого культурного разнообразия, я своими глазами это видела. Это очень печально видеть в Африке - я люблю Африку, а что вы видите в Африке? Леса вырубаются, надвигается пустыня, люди голодают, мы видим болезни и увеличение населения в тех местах, где больше людей живет на участке земли, чем этот участок может прокормить, и люди слишком бедны, чтобы покупать еду где-либо. Эти люди, о которых мы слушали вчера, люди с Острова Пасхи, которые вырубили последнее дерево - были ли они глупы? Видели ли они, что происходит? Конечно, но если вы видели эту парализующую нищету в иных уголках земли, то вы понимаете, вопрос о том, оставить ли дерево на завтра, не встает. Как мне накормить семью сегодня? Может быть, мне удастся заработать несколько долларов на этом последнем дереве, и мы продержимся чуть дольше, а потом мы будем молиться, чтобы что-то произошло и спасло нас от неминуемого конца". Так что это довольно мрачная картина.
Единственное, что столь сильно отличает нас от шимпанзе и других живых существ, это наш сложный разговорный язык, - язык, с помощью которого мы можем рассказать нашим детям о том, чего нет здесь и сейчас. Мы можем рассказать о далеком прошлом, строить планы на отдаленное будущее, обсуждать между собой идеи, чтобы идеи развивались за счёт мудрости, накопленной группой. Мы можем обсуждать идеи, беседуя друг с другом, или через видео, или путем письменного дискурса. И мы злоупотребляем этой великой властью - быть мудрыми распорядителями, и мы разрушаем планету. В развитом мире, во многих отношениях, ситуация еще хуже, потому что у нас слишком велик доступ к знаниям о том, какие ужасные глупости мы творим.
Вы знаете, что малыши, рожденные в нашем мире, во многих его уголках пьют отравленную воду. Воздух вредит им, а еда, выросшая на загрязненной земле, отравляет их. И это не только в странах третьего мира, это везде так. Вы знаете, что в нашем теле более 50 химических элементов, которых 50 лет назад там не было? И что количество заболеваний (в том числе случаи астмы и определенных видов рака) растет в тех местах, где устраиваются захоронения токсичных отходов. По всему миру мы вредим сами себе, животным, и самой природе. Матери-Природе, которая породила нас всех, я считаю, мы должны проводить время на природе, и где есть цветы и птицы, необходимые для нашего здорового психологического развития. И в то же время, сотни и сотни детей в развитом мире никогда не видят природы, потому что они растут в каменных мешках, и все что они знают - это реальность виртуальная, где невоможно выйти и полежать на солнце, или погулять в лесу, а солнце будет просвечивать сквозь кроны деревьев. Когда я путешествовала по свету, мне пришлось оставить лес - место, в котором я так люблю бывать.
Я должна была оставить замечательных шимпанзе, чтобы мои студенты и ученые могли продолжать исследования, потому что, выяснив, что популяция шимпанзе сократилась с двух миллионов, какой она была век назад - до 150000 особей в наше время, я поняла что придется оставить лес, с тем чтобы информировать мировую общественность. И чем больше я говорю о тяжелой участи шимпанзе, тем больше я понимаю, что все взаимосвязано, и что проблемы развивающегося мира так часто прорастают из жадности развитого мира, и все связывается воедино и не имеет смысла - надежда связана со здравым смыслом - а его нет. Что же нам делать? Кто-то уже вчера об этом говорил - и мне в путешествиях доводилось встречать молодых людей, утративших надежду. Они впали в отчаянье, они чувствовали, что, независимо от того, что они сделают - можно есть, пить и веселиться, потому что завтра все равно умирать. "Все безнадежно - и средства массовой информации всегда говорили нам об этом". Еще я встречала тех, в ком проснулась злость - а злость легко переходит в насилие - мы все это хорошо знаем. У меня трое маленьких внуков, а когда молодые люди из школ или университетов говорят мне: "Мы разгневаны",- или: "Мы в отчаянии, потому что чувствуем, что вы разрушили наше будущее, и нам с этим ничего не поделать", - я смотрю в глаза моих внуков и думаю о том, какой ущерб мы нанесли планете с тех пор, как я была ребенком. И мне так стыдно. И вот поэтому в 1991 году в Танзании я основала программу, которая называется "Корни и побеги". На выходе из зала лежат наши брошюры, и, если вам небезразличны дети и их будущее, я очень прошу вас - возьмите брошюру и ознакомьтесь с тем, что мы делаем. "Корни и побеги" - это программа надежды. Корни - это прочное основание. Побеги кажутся очень маленькими, но, чтобы добраться до солнца, они прорастут и через кирпичные стены. Воспринимайте кирпичные стены как проблемы, которые мы обрушили на нашу планету. И вы увидите, что это послание надежды. Сотни, тысячи молодых людей во всем мире могут пробиться через эти стены и сделать мир лучше. А самое важное послание "Корней и побегов" - это то, что каждый человек способен внести свой вклад. И у каждого человека есть своя роль. Каждый из нас оказывает влияние на мир ежедневно, и вы, ученые, согласитесь, что человек не может просто весь день лежать в постели, вдыхать кислород выдыхать углекислый газ, ходить в туалет, и все такое. Человек влияет на этот мир.
Программа "Корни и побеги" подключает молодежь к проектам трех видов. И эти проекты нацелены на то, чтобы мир вокруг стал лучше. Один проект направлен на заботу о человеческом сообществе. Другой направлен на животных, в том числе домашних - должна сказать, что все, что я знаю о поведении животных, даже до поездок в Гомбе и к шимпанзе, я узнала от моей собаки Расти, которая была моим другом детства. И третий проект направлен на улучшение окружающей среды - в местных масштабах. То, каким проектом дети занимаются, зависит, прежде всего, от их возраста сейчас у нас есть участники всех возрастов - от детского сада до университетов. Также имеет значение, откуда участники - из города или из деревни. Принадлежность к определенному уровню дохода семей тоже имеет значение. Откуда они - допустим, в каком американском штате они живут.
Сейчас у нас есть филиалы во всех штатах - и проблемы во Флориде свои, а в Нью-Йорке - свои. В какой стране живут участники, тоже имеет значение - мы сейчас работаем в 60 с лишним странах, с более чем 5000 групп активистов, и есть много групп, о которых я слышу, но про которые раньше я никогда не знала, потому что дети берут программу - и сами распространяют ее. Почему? Потому что они верят в идею того, что именно им решать, что они будут делать. Это не то, что им говорят родители или учителя в школах. Это тоже действенно, но когда они сами решают: "Мы хотим очистить эту реку и снова и вернуть туда рыбу, которая там когда-то водилась. Мы хотим очистить загрязненную почву на этом участке и разбить экологически чистый сад. Мы хотим провести время со стариками, послушать и записать их истории. Мы хотим поработать в приюте для собак. Мы хотим узнать что-то о животных. Мы хотим..." Этот список можно продолжать и продолжать - и это дает мне надежду.
Я путешествую примерно 300 дней в году, и куда бы я ни поехала - везде есть группы "Корни и побеги" для разных возрастов. Везде дети с горящими глазами говорят: "Смотрите, что мы сделали - какой вклад мы внесли". А теперь еще и техника тоже включается в процесс - потому что с нынешним способом электронных сообщений дети по всему свету могут общаться друг с другом. Если кто-то хочет нам помочь, у нас есть столько идей, но нам очень нужна помощь - в создании правильной системы, которая поможет молодым прилагать энтузиазм. А также - это тоже очень важно - рассказать о чувстве отчаяния, сказать: "Мы пробовали все - ничего не работает. Что делать?" И тогда - о чудо! - другая группа берет и отвечает этим детям, которые, может быть, находятся в Америке, или, может быть, это группа из Израиля, и они говорят: "Да, у вас вот тут немного не вышло. Попробуйте вот так". Философия очень проста. Мы не верим в насилие. Нет насилию, бомбам, оружию. Это не метод решения проблем. Насилие порождает насилие, во всяком случае, на мой взгляд.
Как мы решаем вопросы? Инструменты для решения проблем это знания и понимание. Знай факты, но смотри также, как они вписываются в общую картину. Работа, настойчивость - не сдаваться! - и любовь и сострадание во всем, что касается жизни на земле. Сколько там минут осталось - две? одна? Крис Андерсон: Одна - или две. Джейн Гудалл: Две, я беру две. (Смех) Или вы меня отсюда будете выводить? (Смех) Во всяком случае - вобщем, "Корни и побеги" - это начало того, как молодежь меняет жизнь к лучшему. И это то, чему я отдаю большую часть сил.
Я верю, что такая группа людей может оказать очень большое влияние, не только потому что они делятся с нами технологиями, но потому, что у столь многих из вас есть дети. И если вы возьмете эту программу и дадите ее своим детям, у них будет такая прекрасная возможность пойти и сделать хорошее - потому что у них есть такие родители, как вы. Это так очевидно, насколько вас заботит экология, и как вы стараетесь, чтобы мир стал лучше. Это вселяет надежду. И дети спрашивают меня - обещаю, что это не займет больше двух минут - дети говорят: "Доктор Джейн, есть ли надежда на будущее? Вы путешествуете и видите, какие происходят ужасные вещи". Во-первых, человеческий мозг - мне не надо отдельно о нем говорить. Теперь, когда мы знаем, что проблемы глобальны, человеческий разум - такой, как у вас - берется за разрешение этих проблем. Мы много об этом говорили. Во-вторых, жизнестойкость природы. Мы можем разрушить реку, а можем вернуть ее к жизни. Мы можем видеть опустошение, и можем это опустошение вернуть обратно к цветению, нужно немного помочь и подождать. И в-третьих, последний из выступавших - предпоследний - говорил о непобедимости человеческого духа.
Нас окружают совершенно удивительные люди, которые делают невероятные вещи. Нельсон Мандела - я беру в руки маленький кусочек известняка из тюрьмы Роббен Айланд, где он был в заточении целых 27 лет, и вышел оттуда без горечи и злобы, и смог вести свой народ из ужасов апартеида без кровопролития. Даже после 11 сентября - а я была в Нью-Йорке - и чувство страха не покидало меня - я наблюдала столько человеческой храбрости, столько любви и сострадания. И потом я поехала по стране и почувствовала, что этот страх - этот страх приводил к тому, что люди чувствовали, что они не могут беспокоиться об окружающей среде, что это не патриотично, и я пыталась подать им надежду, вдохновить их, и кто-то процитировал Махатму Ганди, который сказал: "Если вы посмотрите на историю человечества, то увидите, что всякий раз злонамеренный режим бывал побежден добрым". И сразу после одна женщина принесла мне маленький колокольчик, и вот на этой ноте я хочу закончить. Она сказала: "Если вы говорите о надежде и мире, позвоните в него. Этот колокольчик сделан из обезвреженной мины, одной из тех, что закладывались в смертельных полях Пол Пота, одного из самых зверских режимов в истории человечества, где люди только начинают восстанавливать жизнь после падения этого режима. Да, есть надежда, где она - надежда? Разве там - в политике? Она - в наших руках. Она в ваших руках и в моих, и в руках наших детей. И от нас зависит все. Мы и есть те, кто может сделать мир лучше.
Если мы живем и осознанно пытаемся оставлять как можно меньший экологический след, если мы покупаем товары, которые покупать этично, и не покупаем те, которые покупать неэтично, мы можем изменить мир в одночасье. Спасибо.
