Стивен Пинкер описывает снижение масштабов насилия с библейских времён до наших дней, и утверждает, что, даже если это может показаться нелогичным и неприличным, учитывая события в Ираке и Дарфуре, мы живём в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.
Фотографии наподобие этой, сделанной в концлагере Освенцим, ужасали нас в течение 20-ого столетия. Они позволили по-новому осмыслить, кто мы такие, откуда мы пришли и в какое время мы живём. В течение 20-ого столетия мы наблюдали зверства Сталина, Гитлера, Мао, Пол Пота, события в Руанде и другие геноциды, и даже в 21-ом столетии, которому пока всего лишь семь лет, мы уже стали свидетелями продолжающегося геноцида в Дарфуре и ежедневных ужасов Ирака. Это привело к следующему пониманию текущей ситуации: "современность принесла нам страшное насилие. Наверное, первобытные люди жили в гармонии, от которой мы отдалились на свой страх и риск.
Вот пример из статьи во влиятельной газете "Boston Globe", где пару лет назад написали следующее: "Жизнь индейцев была трудной, но у них не было проблемы безработицы, гармония в обществе была непоколебимой, наркомания была им незнакома, преступности почти не существовало. Войны между племенами были в большей степени ритуальными и редко приводили к массовыми убийствам"... Вы все знакомы с такими слащавыми историями.♪ Мы рассказываем это детям, мы слышим это по телевизору и читаем в книгах. Первоначальным названием этой лекции было - "Всё что ты знаешь - неправда", и я представлю доказательства того, что данное распространённое понимание ситуации неверно, что в реальности наши предки были гораздо более склонны к насилию, чем мы, что уровень насилия снижался в течение длительных периодов времени, и сегодня мы, вероятно, живём в самое мирное время за всю историю нашего вида.
Итак, в десятилетие Дарфура и Ирака такое утверждение может показаться или галлюцинаторным или неприличным. Но я попробую убедить вас, что это - верная картина. Сокращение насилия - это фрактальный феномен. Его можно наблюдать в течение тысячелетий, веков, десятилетий и нескольких лет, однако похоже, что имел место один переломный момент в начале Эпохи Рационализма в 16-ом веке. Это произошло во всём мире, хотя и не однородно. Особенно очевидно это было на Западе, начиная с Англии и Голландии в течение Эпохи Просвещения.
Давайте совершим путешествие через несколько порядков временной шкалы - - начиная от масштаба тысячелетий и заканчивая годами - и я постараюсь убедить вас в этом. 10 000 лет назад и ранее все люди жили как охотники-собиратели, без постоянных поселений и правительств. Это состояние обычно считается эпохой изначальной гармонии. Однако, археолог Лоуренс Кили, изучая уровни боевых потерь среди современных охотников-собирателей -- это лучший источник информации об таком образе жизни - пришёл к другому выводу.
Вот построенная им диаграмма, показывающая процент смертей мужчин на войне среди нескольких племён фуражиров, охотников и собирателей. Красные столбики обозначают вероятность, с которой мужчина погибает от руки другого мужчины, а не умирает по естественным причинам, в различных сообществах фуражиров нагорий Новой Гвинеи и дождевых лесов Амазонки. Вероятность того, что мужчина погибнет от руки другого мужчины, варьирует от 60% до, в случае племени Гебуси, всего 15%. Крошечная синяя полоска в нижнем левом углу соответствует статистике по США и Европе в 20-ом веке, и включает все смерти в обеих мировых войнах. Если бы уровень смертности племенных войн имел место в 20-м векае, то погибло бы не 100 миллионов человек, а два миллиарда...
В масштабе тысячелетий мы может также посмотреть на образ жизни в ранних цивилизациях, таких как описанные в Библии. И в этом, казалось бы, источнике моральных ценностей можно прочитать описания военных обычаев того времени. Например, в Числах, 31: "И пошли войною на Мадиама, как повелел Господь Моисею, и убили всех мужеского пола; ... и сказал им Моисей: для чего вы оставили в живых всех женщин? ... итак убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя". Иными словами: убейте мужчин, убейте детей, если увидите девственниц - - можете оставить их в живых, чтобы изнасиловать. В Библии можно найти четыре или пять отрывков наподобие этого. Также из Библии можно узнать, что смертная казнь была принятым наказанием за такие преступления как гомосексуализм, прелюбодеяние, богохульство, идолопоклонство, споры с родителями (смех в зале) -- и собирание дров в субботу. Хорошо, теперь давайте повернём наш объектив так, чтобы уменьшить масштаб, и взглянем на шкалу столетий. Хотя у нас и нет статистики по войнам, шедшим в Средние Века и позднее, и мы можем судить об этом лишь по общепринятой картине истории, свидетельства того, что социально санкционированные формы насилия сократились с тех пор, являются очевидными.
Например, социальная история показывает, что расчленение и пытки были обычными формами наказания за преступления. За то нарушение, за которое сегодня вам выпишут штраф, в те времена вам вырезали бы язык, отрезали уши, ослепили, отрубили бы руку и так далее. Существовало множество садистских форм смертной казни: сожжение у столба, потрошение, колесование, разрывание лошадьми и тому подобное. Смертная казнь была наказанием за многочисленные ненасильственные преступления: критика в адрес короля, кража куска хлеба. Рабовладение, конечно же, было предпочтительным рационализаторским приёмом, и жестокость была популярной формой развлечения. Возможно, наиболее яркий пример - - это практика сожжения кошек, во время которой кошку в петле опускали в огонь, а зрители хохотали, когда кошка, завывая от боли, погибала в огне.
Как насчёт убийств? Здесь имеется подробная статистика, поскольку многие муниципалитеты регистрировали причины смертей. Криминолог Мануэль Айснер изучил в Европе все исторические записи, сообщающие о доле убийств в деревнях, сёлах, городах и графствах, которые смог найти, и дополнил их национальными данными, которые появились с тех пор, как страны стали вести статистику. Он отложил их на логарифмической шкале, начиная от 100 смертей на 100 000 населения в год, что было приблизительным уровнем убийств в Средние Века. График падает ниже отметки в одно убийство на 100 000 населения в год в семи или восьми европейских странах. Затем имеется небольшой скачок в 60-х. Люди, которые говорили, что рок-н-ролл приведёт к моральному разложению, как ни странно, в чём-то были правы. Имело место снижение уровня убийств с по меньшей мере двух порядков величины в Средние Века и до настоящего времени, а переломный момент пришёлся на начало 16-ого века.
Давайте увеличим масштаб до десятилетий. Согласно неправительственным организациям, которые ведут такого рода статистику, с 1945 года в Европе и Америках наблюдалось постепенное сокращение числа войн между государствами, смертоносных этнических бунтов и погромов, и военных переворотов - даже в Южной Америке. Во всём мире наблюдалось постепенное сокращение числа смертей во время войн. Жёлтый столбик здесь обозначает число смертей за войну за один год, с 1950 года и до настоящего момента. И, как мы видим, военные потери снижаются с 65 000 человек в конфликте за год в 1950-х до меньше чем 2 000 человек в конфликте за год в этом десятилетии. Даже в масштабе лет можно заметить сокращение насилия. После завершения Холодной Войны было меньше гражданский войн, меньше геноцидов -- 90%-е снижение относительно периода после Второй Мировой - сошёл на нет даже подъём 1960-х в числе убийств и насильственных преступлений. Вот статистика ФБР США из отчётов о состоянии преступности. Как видно, уровень насилия в 50-е и 60-е был довольно низок. затем он поднимался в течение десятилетий и начал крутой спуск с 1990-х, так, что вернулся почти к той отметке, которую мы имели в 1960-м. Президент Клинтон, если вы здесь - спасибо! (смех в зале)
Вопрос в следующем: почему столько людей имеют ложное мнение о такой важной проблеме? Я думаю, на это имеется много причин. Одна из них - это лучшие средства оповещения: "Ассошиэйтед Пресс - - лучший летописец войн на поверхности Земли нежели монахи 16-ого века". Имеет место когнитивная иллюзия: мы, когнитивные психологи, знаем, что чем проще вспомнить конкретные примеры чего-либо, тем выше вероятность того, что вы будете убеждены в этом. События, о которых мы читаем в газетах с шокирующими кровавыми фотографиями, откладываются в памяти лучше, чем сообщения о гибели большего числа людей от старости в собственных постелях. Имеет место динамика на рынке мнений и пропаганды: никто уже не привлечёт внимание обозревателей, адвокатов и меценатов, утверждая: "дела идут всё лучше и лучше". (смех в зале)
В современной интеллектуальной жизни присутствует чувство вины по отношению к туземцам, и нежелание признавать, что в Западной культуре может быть что-то хорошее. Также, конечно, изменения в наших стандартах могут опережать изменения в поведении. Одна из причин сокращения насилия состоит в том, что людей стало тошнить от жестокости и резни в их время. Этот процесс, похоже, продолжается, Но если порождаемые им стандарты опережают поведение, события всегда кажутся более варварскими, чем они могли бы выглядеть согласно историческим стандартам. Сегодня мы тревожимся - и справедливо - когда нескольких убийц казнят с помощью смертельной инъекции в Техасе после 15-летнего аппеляционного процесса. Мы не учитываем, что пару сотен лет назад они могли бы быть сожжены у столба за критику в адрес короля после суда длящегося 10 минут. А происходило подобное регулярно. Сегодня мы смотрим на смертную казнь как на свидетельство того, сколь низким может быть наше поведение, а не того, сколь высоко поднялись наши стандарты.
Хорошо, почему же насилие сокращается? На самом деле никто не знает, но я прочитал четыре объяснения, каждое из которых, по-моему, содержит долю правды. Первое: может быть Томас Гоббс был прав. Именно он сказал, что в догосударственный период жизнь была "одинокой, бедной, грязной, жестокой и короткой". Не потому, утверждал он, что люди имеют врождённую жажду крови или агрессивные инстинкты или территориальные императивы, а из-за самой логики анархии. В состоянии анархии имеется постоянное искушение напасть на соседа упреждающе, прежде чем он нападёт на тебя. Томас Шеллинг проводил такую аналогию. Домовладелец слышит шуршание в подвале. Будучи добропорядочным американцем, он держит револьвер у себя в тумбочке. Вот он достаёт оружие, спускается по лестнице. И видит грабителя с пистолетом в руке. Каждый из них стреляет. ... "Я не хочу убивать этого парня, но он собирается убить меня. Лучше бы выстрелить в него, прежде чем он выстрелит в меня. К тому же, даже если он не хочет убивать меня, то вероятно беспокоится, что я могу убить его прежде чем он убьёт меня...". И так далее. Охотники-собиратели явно проходят через эту последовательность мыслей и часто нападают на соседей от страха, что те нападут первыми.
Один из способов решить эту проблему - сдерживание: вы не наносите удар первым, но публично заявляете, что будете беспощадно мстить, если на вашу территорию вторгнутся. Особенность такой политики в том, что ваши заявления могут объявить блефом, и эта политика будет действенной, только если вам будут верить. То есть вы должны мстить за все выпады и платить по всем счетам, что приведёт к новым виткам кровавой вендетты. Жизнь становится серией из "Клана Сопрано". Решение Гоббса, "Левиафан", состоит в том, чтобы доверить право легитимного использования насилия отдельному демократически выбранному агенству -- "левиафану" -- тогда это уменьшит искушение атаковать, поскольку любая агрессия будет наказываться, что сведёт её эффективность к нулю. Это должно устранить искушение нанести упреждающий удар от страха быть атакованным первым. И это устраняет необходимость всегда быть на взводе, готовясь доказать что ваши угрозы заслуживают доверия. И это приводит к миру. Айснер - который построил график изменения числа убийств, ...который вы не увидели на предыдущем слайде... утверждал, что период сокращения уровня убийств в Европе совпал с усилением централизованных государств. Это - аргумент в пользу теории "левиафана". Об этом также говорит тот факт, что сегодня мы наблюдаем вспышки насилия в зонах анархии: в недееспособных государствах, рухнувших империях, неразвитых переферийных регионах, среди мафии, уличных банд и так далее.
Второе объяснение состоит в том, что во многие времена во многих странах было распространено мнение, что жизнь стоит дёшево. В древности, когда страдания и ранняя смерть были обычными в жизни человека, люди редко раскаивались, принося страдания и смерть другим. Когда технологии и экономическая эффективность сделали жизнь дольше и приятнее, возросла ценность человеческой жизни в целом. Таков аргумент политолога Джеймса Пейна.
Третье объяснение использует концепцию "игры с ненулевой суммой" и разработано в книге "Не-Ноль" журналистом Робертом Райтом. Райт показывает, что при некоторых обстоятельствах кооперация, в том числе не-насилие, может принести пользу обеим взаимодействующим сторонам, например, прибыль в торговле, когда обе стороны обмениваются излишками и оказываются в выигрыше, или когда обе стороны складывают оружие, экономят на военных расходах, и не вынуждены больше постоянно воевать. Райт утверждает, что технологии увеличили число игр с положительной суммой, в которые мы склонны вовлекаются, что позволяет обмениваться товарами, услугами и идеями на больших расстояниях и среди больших групп людей. В результате другие люди больше ценятся, когда они живы, а не мертвы, и насилие сокращается по эгоистическим причинам. По словам Райта: "Среди многих причин, по которым, как я считаю, мы не должны бомбить японцев - то, что они сделали мне удобную машину". (смех в зале)
Четвёртое объяснение отражено в названии книги "Расширяющийся Круг" философа Питера Сингера, который считает, что эволюция наделила людей чувством эмпатии: способностью относится к интересам других людей, как к сравнимым с собственными. К сожалению, обычно мы применяет это только к узкому кругу друзей и родных. Люди вне этого круга рассматриваются как "недочеловеки" и могут безнаказанно эксплуатироваться. Но в ходе истории круг расширялся. Можно увидеть, по историческим записям, что расширение шло от деревни, клана, племени к нации, другим расам, обоим полам и, согласно аргументам Сингера, круг должен расширится до других чувствующих животных. Вопрос в том, что если это случилось, то что стояло за этой экспансией?
Имеется много вариантов: расширяющиеся круги сотрудничества, в том смысле, о котором говорит Роберт Райт. Логика золотого правила: чем больше ты думаешь о других и взаимодействуешь с другими людьми, тем больше осознаёшь, что бессмысленно ставить свои интересы превыше чужих, по крайней мере, если ты хочешь, чтобы к тебе прислушались. Ты не можешь сказать что "мои интересы особенные, более ценные, чем твои", так же как не можешь сказать, что "вот это место, на котором я стою - это уникальная часть вселенной, только потому, что я стою на нём в эту минуту". Причиной может служить космополитизм: история, журналистика, память, литература, путешествия, грамотность - всё, что позволяет нам представить себя на месте других людей, к которым мы, возможно, относились как к "недочеловекам", а также осознать случайную природу нашего собственного положения, что "очень может случиться, что так судьба распорядится тобою или мною".
Чем бы оно ни было вызвано, сокращение насилия имеет глубокие последствия. Оно должно вызывать не только вопросы "Почему идёт война?", но и "Почему наступил мир?". Не только "Что мы делаем не так?", но и "Что мы сделали правильно?". Потому что что-то мы сделали правильно, и несомненно, хорошо было бы понять, что именно. Большое спасибо. (апплодисменты)
Крис Андерсон: Замечательное выступление. Я думаю, многие присутствующие согласятся, что эта экспансия - о которой вы говорили, о которой говорил Питер Сингер, вызвана развитием технологий, большей доступностью других людей, и ощущением, что мир становится меньше. Ведь в этом тоже есть доля правды?
Стивен Пинкер: Конечно. Это согласуется и с теорией Райта, с тем, что мы можем пользоваться плодами сотрудничества во всё более крупных сообществах. Ещё, по-моему, это помогает представить себя на месте кого-то другого. Когда читаешь об этих кошмарных пытках, обычных в Средние Века, то думаешь: как же они могли делать это, как они могли не сопереживать человеку, которого потрошили? Но, очевидно, в какой-то мере им казалось, что он - нечто вроде инопланетянина, не имеющего чувств, похожих на их собственные. По-моему, всё что даёт возможность представить себя на месте другого, укрепляет встречное моральное удовлетворение в отношении этого человека.
К.А.: Стив, я хотел бы, чтобы каждый владелец агенства новостей услышал это выступление в ближайшее время. По-моему, это очень важно. Большое вам спасибо.
